Сирия, Хомс. День города

День начался с того, что в городском управлении полиции, куда мы зашли засвидетельствовать свое почтение и заодно попросить разрешение на съемку, сообщили, что только что в окрестностях Хомса боевики напали на микроавтобус. 12 человек ехали из алавитской деревни в город – кто на рынок, кто на работу. В живых не оставили никого.  

Тела привезли в главный госпиталь, здесь же уже находились те родственники убитых, которых удалось найти. Почти никто из них не кричал и не плакал, они просто стояли и сидели с каменными лицами.

Приемный покой на первом этаже стал моргом, тела лежали на каталках, среди которых ходили родственники и врачи. В воздухе стоял острый запах свежей крови, кровь была даже на полу, поэтому приходилось все время смотреть под ноги.
Все погибшие - мужчины разных возрастов. Судя по убогой одежде – обычные сельские жители. Совсем не похожие на узурпаторов власти.

Жестокость, с которой их убили, была не звериной, как часто пишут, а именно человеческой. Некоторые были убиты выстрелами в упор (на коже были видны пороховые ожоги), а потом истыканы и изрезаны ножами. У одного пожилого человека отрезали ухо, другого убивали топором, третьему сначала поочередно вдавливали в глаза ствол винтовки, после чего стреляли.
- Моего брата звали Фираз, - рассказал родственник одного из убитых. – Он был простым рабочим на государственном предприятии. Ему было всего 30 лет, у него осталась полуторагодовалая дочка. Вы спрашиваете, будем ли мы мстить? Кому? От нас только и ждут, что мы начнем убивать таких же простых людей, как мы сами. В Сирии есть армия – пусть она выполняет свою работу, а мы, если понадобится, поможем.Морг госпиталя в подвале давно не вмещает тела убитых, поэтому во дворе стоят два рефрижератора, битком набитые трупами.

- В них находятся неопознанные тела, их у нас больше  120- говорит врач-коронер. - Очень часто боевики стараются изуродовать лица жертв до неузнаваемости.
Врач рассказывал очень спокойно, как на лекции, жестикулируя при этом руками в измазанных кровью резиновых перчатках, смотреть на которые не хотелось.

- Больше всего трупов - 80 с лишним! - к нам поступило в тот самый день, когда Лига арабских государств объявила о приостановке членства Сирии в этой организации. Так сказать, отметили событие.
Когда мы вышли во двор, совсем рядом раздалась автоматная очередь. Мы увидели людей, которые бежали со стороны ворот, чтобы укрыться в здании госпиталя. Вместе со всеми мы прошли через превращенный в морг приемный покой в коридор на первом этаже.

Вооруженный охранник предупредил, чтобы мы не подходили к окнам. Потом в коридор принесли раненых.
Их было двое: совсем молодой парень в чем-то вроде военной форме и мужчина хорошо за семьдесят. У парня была в двух местах перебита рука и разорвана артерия, с него быстро сняли одежду и увезли на операцию.

Пожилой мужчина получил пулю в пах: пришел в госпиталь на процедуру и угодил под колесо истории. Наверное, ему вкололи что-то сильнодействующее, он лежал на каталке совершенно неподвижно, и мы подумали, что он умер. Но через какое-то время дед неожиданно открыл глаза, и мы обрадовались, что он жив.
- На моей памяти, это третье или четвертое нападение на госпиталь, - по-русски сказал подошедший к нам молодой человек в белом халате, больше похожий на студента, чем на врача. Как выяснилось, он всего год назад вернулся с Украины, где закончил медицинский институт.

- Террористы нападают не только на больницы, но и на школы и университеты. Чтобы запугать наш народ и отбросить всех нас на тысячу лет назад. Они просто хотят остановить жизнь.

Примерно то же самое говорили и прохожие на городских улицах. Запомнился старик с белоснежной бородой и беспомощной улыбкой, который лишь повторял, что молит Аллаха, чтобы "все это поскорее закончилось".

Мы выезжали из Хомса до наступления темноты. Шел сильный дождь. На полпути до Дамаска (расстояние между городами всего 160километров) дождь закончился, и выглянуло солнце. Погода по обстановке: где-то режут на куски, а совсем рядом продолжается обычная жизнь, как будто Дамаск - это другая страна. Но, скорее, это Хомс стал другим. Тем, во что хотят превратить всю Сирию. 
Фото Натальи Львовой