Стамбул и его кошки

Провожать Год Кота лучше всего в Стамбуле. Потому что котов здесь видимо-невидимо и местные жители, как и коты, очень любят рыбу. Как и ракы - виноградную водку, настоенную на семенах аниса. "Хотел бы я быть рыбкой в бутылке ракы" - это такая стамбульская поговорка.

Сирия. Режим, демократия и менталитет

 
То, что ни в одной арабской стране нет демократии в западной понимании этого слова - общеизвестный факт. То, что в государствах-союзниках США вроде Катара и Саудовской Аравии нет даже конституции - тоже факт. В Сирии конституция есть, просто Сирия - «не наш сукин сын», отсюда и проблемы.

Сирия. Пуштуны думали, что воюют в Израиле

Похоже, игроков на сирийском поле топчется много. Известный эксперт в области международных отношений профессор Дамасского университета доктор Бассам Абу Абдулла называет сразу несколько государств, которые не хотели бы видеть Сирию сильной единой страной.

Сирия, Хомс. День города

День начался с того, что в городском управлении полиции, куда мы зашли засвидетельствовать свое почтение и заодно попросить разрешение на съемку, сообщили, что только что в окрестностях Хомса боевики напали на микроавтобус. 12 человек ехали из алавитской деревни в город – кто на рынок, кто на работу. В живых не оставили никого.  

Сирия. "Ненавижу тебя, сосед!"

Хомс – третий по величине сирийский город. Но если в Дамаске, Алеппо и большинстве других городов абсолютно спокойно, то в Хомсе напряжение чувствуется везде. И это при том, что улицы забиты автотранспортом, а в лавках вовсю идет торговля. Правда, только днем - уже после 16.00 город пустеет и замирает до следующего утра.

Сирия. Как отличить араба от араба. Розовые зонтики и голубые шейхи

Сначала письмо, полученное вчера (в субботу 3 декабря) от Надежды из Дамаска:
 "Сегодня по каналу "Россия-24" ("Вести") была передача о Сирии. Но кадры шли из Йемена. Знаете, как отличить? В принципе, похоже: и там и там демонстрации, и там и там арабы. Может быть, для европейского зрителя все они на одно лицо, но я вам скажу одну тонкость: сириец ни за что не пойдет с зонтиком.

Сирия, Джиср аль-Шугур

Эта фотография сделана в в начале лета. Север Сирии, провинция Идлиб, окрестности города Джиср аль-Шугур неподалеку от границы с Турцией. Это имя собственное обошло все мировые издания в связи с тем, что в первых числах июня здесь были убиты 120 полицейских и сотрудников госбезопасности. Сначала писали, что убитые были сирийскими солдатами, которых спецслужбы убили за отказ стрелять в восставший народ.

Сирия. "Я застала времена, когда преступников публично вешали"

Во дворе мечети Омейядов в Дамаске. Здесь молятся и сунниты, и шииты. Сюда можно прийти, чтобы просто посидеть в тишине и подумать. А когда жарко можно прилечь и подремать во дворе. Можно прийти с книгой, можно с детьми. 

Сирия, Дамаск. Лиса, шакал и обезьяна

Все, что происходит сейчас в Сирии и вокруг нее, идеально иллюстрирует известную поговорку: каждый видит лишь то, что хочет увидеть. Беда этой страны в том, что многие желают видеть ее не такой, какая она есть на самом деле и изо всех сил стараются навязать свое видение всем остальным.

Хорошая Сирия или плохая, судить не нам. Но то, что в своем нынешнем виде она буквально выламывается из конструкции нового миропорядка – это совершенно очевидно. На языке шоу-бизнеса, типичный «не формат».

Багдад и сорок разбойников. Праздник жертвоприношения

Впрочем, разделение людей по принципу «шиит-суннит» чаще практикуется в коридорах власти, чем на багдадской улице. Абсолютному большинству простых горожан все равно, кто и как стоит во время намаза – как говорится, был бы человек хороший. Мы видели, как шииты и сунниты, живущие на одной улице, поздравляли друг друга с праздником, обнимаясь при этом.

Багдад и сорок разбойников. Салат по-иракски

Человеку, который, что называется, не в теме, происходящее вокруг Ирака может показаться китайской грамотой. На самом деле все не так уж и сложно. Попробуем объяснить на пальцах или, используя методику багдадских ювелиров, на спичечном коробке.

Багдад и сорок разбойников. Игра в Аль Каиду

Багдадские дети, как и их сверстники во всем мире, тоже играют в войну. Отличие только в степени популярности этой игры – в Ираке, где в войну играют даже девочки, она просто зашкаливает. Но особый интерес представляет расклад ролей по принципу «хорошие – плохие».Плохие – это всегда члены Аль Каиды. Объясняют это так: Аль Каида устраивает взрывы на рынках, в мечетях и на улицах, она убивает невинных людей, а это самое последнее дело.

Багдад и сорок разбойников. Республика и Вкусный дом

По Багдаду можно гулять бесконечно. Тысячу раз прав ювелир Сабри: этот город вечен. А что, в сравнении с вечностью, пустяки вроде того, что за последние десять лет люди стали жить в десять раз хуже?
Камиран работает пекарем. Раньше был водителем, но потерял работу. Живет он в районе Джумахирия («Республика»), который, как и каждый здешний камень, имеет свою собственную историю. Когда-то здесь жили евреи (кто не знает: еще в 1920-х годах они составляли примерно треть населения Багдада), а после того, как они уехали, район заселили бедняками из других мест.

Багдад и сорок разбойников. Солдаты

Иракские солдаты, несущие службу непосредственно на багдадских улицах, более доступны, и потому гибнут гораздо чаще. Считается, что им есть за что рисковать: солдат получает жалованье примерно в 300-400, а полицейский – в 800-900 долларов в месяц. Говорят, без взятки в 3-4 тысячи долларов на работу в полицию не устроиться.

Багдад и сорок разбойников. Провода и проволока

Сегодняшний Багдад поразил пустотой улиц. Даже на центральной Саадун, даже на набережной Абу-Нувас, где когда-то яблоку было негде упасть, сейчас встречаются лишь редкие прохожие - да и те торопятся, стараясь побыстрее миновать открытые места.
И везде - колючая проволока и бетонные блоки. Ими перегорожены подъезды ко многим зданиям и большинство улиц – чтобы нельзя было подъехать на заминированной машине.
Много блок-постов с вооруженными людьми. Мы заметили, что почти все держат палец на спусковом крючке, поэтому приближаться к ним следовало медленно.

Багдад и сорок разбойников. Часть первая

Все-таки здорово, когда есть возможность сравнить. Когда можно вернуться в знакомый город, переживший очередной (уже который по счету!) исторический поворот и словно волей злого волшебника перенесенный в совершенно другую страну. Город и люди в нем те же, а страна – нет.

Эти дети битый час бегали за нами по улицам в каких-то трущобах (сейчас уже не помню, в какой именно части Багдада) и радостно орали. Орали так, что время от времени открывалась то дверь, то окно, и люди обеспокоенно спрашивали, что случилось. Увидев нас, улыбались, здоровались и закрывались снова.

Харам حرام‎‎

Если судить по телерепортажам, Ливия ликует. Диктатор повержен, и его тело после многодневного глумления наконец-то предано земле. Я не поклонник Каддафи, как, впрочем, и всех остальных вождей, но перед смертью он произнес верные слова. "Вы хоть знаете, что правильно, а что нет?" Еще он сказал: "харам", что в исламе означает "грех", "недостойное деяние", "мерзость". Действительно, мерзость: у мусульман (как, впрочем, и у всех остальных) не принято плясать на трупах.  
В ближайшее время Ливия рискует стать вторым Ираком. У Переходного совета есть сопернники в лице самых разных вооруженных группировок, которые непременно захотят поучаствовать в новом правительстве. К тому же в Ливии существуют противоречия между арабами и берберами, а также между собственно арабскими племенами. Все как в Ираке.

Это - человек, который живет в старом багдадском квартале "Бейт-Тайин". Говорят, он сумасшедший. Он помнит времена, когда 1 иракский динар стоил четыре американских доллара, а также время, когда за 1 доллар давали 2 тысячи динаров. Он жил во времена монархии и в годы правления генерала Кассема; он жил в период, когда к власти пришла партия БААС (Партия социалистического арабского возрождения), и потом, когда военная хунта свергла баасистов; он жил после того, когда БААС снова пришла к власти; жил, когда в результате очередного переворота президентом стал Саддам Хусейн;  жил при Саддаме и после него; он продолжает жить сейчас.  Станешь тут  сумасшедшим.    А дальше будет наш иракский репортаж, напечатанный в журнале "Однако".     

Ясный перец. Полдня на одесском Привозе

После угрюмого, чисто советского Приднестровья Одесса показалась живее всех живых. Наверное, так оно и есть. Несмотря на собачий холод (а дело было прошлой зимой), мы часами шатались по городу, и нам не надоедало. Потому что Одесса - это вам не дома с населением. Одесса - это Город.

Холодное зимнее утро. Заходим погреться в маленькое кафе, толком не открывшееся - с еще холодным кофейным аппаратом и засохшими вчерашними крошками на столиках. Откуда-то из боковой двери вышел хозяин – толстый молодой араб и с недоумением уставился на ранних гостей.
- Шо вам надо? – спрашивает араб с характерной интонацией, и мы с трудом сдерживаем смех. Это не Каир и не Дамаск – мы на Малой Арнаутской улице, где даже сыны пустыни, едва научившись изъясняться на русском языке, говорят на нем уже с одесским акцентом.

Чем ближе к Привозу, тем колоритнее публика.

Семипалатинский полигон. 20 лет тишины

Говорят, ближе к эпицентру полигона под землей прорыт тоннель - точная копия одного из перегонов московского метро. Жаль, никто не знает, какого именно. Говорят, на путях в тоннеле стоит поезд - точно как в метро в Москве.

А это стены, которые строили, чтобы защитить всякие датчики и приборы. Полигон закрыли 20 лет назад. Сейчас здесь уже живут суслики и кроты. Как им живется, никто не знает. А вот люди в округе болеют раком в полтора раза чаще, чем в остальном Казахстане. И в полтора раза чаще совершают самоубийства.

Фото Натальи Львовой. В отличие от меня, эта отважная женщина была в эпицентре взрывов